Из-под земли достанут
05 мая 2011 | 17:45
Все-таки современный турист умеет отдыхать эффектно. Например, с лопатой в руках. И ничего странного тут нет: такой вид туризма называется археологическим, и на Западе он уже давно любим и востребован. О том, как обстоят дела с подобным направлением досуга в Краснодарском крае, рассказывает начальник Восточно-Боспорской археологической экспедиции ИА РАН Николай Сударев.
— Николай Игоревич, давайте начнем издалека, точнее, издавна: насколько Краснодарский край уникален с точки зрения археологии?
Еще как уникален! На территории Кубани оставили свои следы самые разные эпохи, начиная с палеолита, то есть древнекаменного века. Здесь находят немало стоянок, которым и 800 тысяч лет, и более миллиона, а такие объекты в нашей стране — большая редкость. Историческая значимость края еще и в том, что эта местность своим прошлым прочно связана с мировыми цивилизациями: например, античная культура была представлена только в этом регионе страны и разве что совсем немного — на территории Ростовской области. При этом Краснодарский край был своеобразным котлом, где рождался сплав культур античности и кочевников: по «степному коридору» сюда приходили ираноязычные племена — меоты, сарматы, аланы (предки нынешних осетин) — и шли дальше, на запад. Там они строили поселения: вот, например, Орлеан — аланское название, а образовали этот город выходцы с наших земель! Жили здесь и германцы: готская держава располагалась где-то в Причерноморье. Именно на Кавказе готы, скажем так, познакомились с аланами, а затем совершили совместный поход через Пиренеи и создали новое государство — Гото-Аланию, сегодняшнюю Каталонию. Аланы пошли и дальше, точнее — ниже: вместе с вандалами они добрались отсюда до Северной Африки. И еще один интересный момент: возможно, на территории станицы Голубицкой существовал город Руссйя, где жили древние русы, а христианство у них было развито уже в VIII-IX веках, то есть на столетие раньше, чем в Киеве! Хотя этот вопрос все еще открыт, и его надо изучать. Только вот если мы не сможем сохранить наши исторические памятники, то он так и останется открытым.
— Если наши памятники так много значат для истории страны и для мировой истории вообще, почему же так трудно их сохранить?
К сожалению, в последние годы вещественное прошлое активно уничтожается. По большей части — незаконным строительством и так называемыми черными археологами, попросту — грабителями. Беда в том, что в их отношении закон ведет себя как-то слишком лояльно: я не знаю ни одного дела о подобном нарушении, которое было бы доведено до конца. Ну а еще — нельзя забывать о природных факторах: обрушения берегов, обвалы…
— Все-таки археологические экскурсии на Кубани проводили и продолжают проводить, значит, многое удается спасти?
Да, в крае есть множество интересных мест: древний город Гермонасса на Тамани; недалеко от станицы Варениковской — Семи-братнее городище, останки греческого города Лабритта; следы античной Горгиппии в Анапе; руины Фанагории рядом с поселком Сенным… Но, честно говоря, не все они в хорошем состоянии. Лучше других сохранились два последних объекта. Фанагория строилась из необожженного сырцового кирпича, который с трудом противостоит времени, но стараниями Таманской экспедиции она сейчас очень качественно изучается. Горгиппия же была возведена в основном из камня — материала куда более стойкого, а потому из этого города можно было бы сделать музей под открытым небом, как в Греции, Италии, Испании, Тунисе, Сирии и других странах. Но, увы, сейчас на территории памятника стоит огромное количество гостиниц и прочих зданий.
— Со схемой, когда отдыхающие приходят посмотреть на памятник и послушать экскурсовода, все понятно. Как же в такой ситуации развивается активный археологический туризм, когда человек участвует в раскопках?
Как раз благодаря этим туристам, по сути, волонтерам, нам удается многое спасти. Это такая взаимная выгода: археологи получают помощников, туристы — знания, впечатления, эмоции, приятные воспоминания. Кроме того, археологический туризм — способ частично привлечь к благому делу археологов-любителей — тех, которые ходят с металлоискателями не наживы ради, а просто из спортивного интереса. Обычно это достаточно обеспеченные люди, и для них нелегальные раскопки что-то вроде рыбалки или охоты. Но когда это делается частным порядком, то «трофеи» попадают непонятно куда. В нашем же случае находки передаются в государственный музейный фонд.
— Можно ли сказать, что этот вид туризма для нашего края — явление новое?
Нет, и раньше туристы-волонтеры помогали выжить многим памятникам, просто сейчас это стало принимать более урегулированный характер. Пару десятков лет назад люди сами приходили на раскопки компаниями и поодиночке, приезжали студенты и школьники с преподавателями. Сегодня группы туристов набираются целенаправленно, заранее, а организаторы планируют их деятельность на раскопе и остальной досуг. Для самих же археологов это достаточно удобно: они освобождаются от решения финансовых и прочих подобных вопросов и могут в полной мере посвятить себя научной стороне экспедиции: руководить процессом, следить, чтобы все работы велись согласно нормативам. Мы, например, работаем с московским фондом «Археология», и они полностью берут на себя все организационные моменты.
— А где именно вы сейчас проводите или собираетесь проводить раскопки?
В прошлом году на территории Анапского района обнаружили остатки храма Аполлона Дельфиния, Деметры и Коры (Персефоны). Тогда пришлось экстренно провести охранно-спасательные работы: на месте памятника строилась линия электропередач. Строительство прекратилось, а вот храм и вопросы его дальнейшей сохранности остались. На тот момент мы были вынуждены засыпать памятник, чтобы он не стал мишенью для грабителей, а сейчас планируем его раскрыть, чтобы продолжить исследования. Приглашаем и туристов!
— Что побуждает людей платить деньги за возможность поработать в свой отпуск?
Люди, которые осознанно платят деньги, работают лучше, чем те, кто пытается, наоборот, заработать на раскопе. Я нередко сталкивался и с тем, что волонтеры работают более эффективно, чем студенты, которых «загоняют» на практику. Хотя и практика обычно не проходит зря: часто бывшие «сачки» спустя какое-то время приезжают в экспедиции в качестве волонтеров, потому что их студенческие поездки почти всегда оставляют хорошие воспоминания. Вообще, такой вид туризма позволяет людям прикоснуться к древним культурам, радикально сменить обстановку, научиться чему-то новому. Для школьников и ребят из детских домов это ступенька социализации, возможность ощутить свою значимость в деле сохранения родной истории для потомков. Нередко на раскопы приезжают и корпоративные группы, для которых это неплохой вариант тимбилдинга.
— А как насчет условий проживания? Спартанские, как и положено на бывшей территории Древней Греции?
Это зависит от запросов туриста. Осенью и весной можно снять койку за 100 рублей в день, самостоятельно покупать и готовить еду, а можно жить в номере комфортабельного отеля с полным пансионом. Летом мы обычно ставим лагерь в хорошем тенистом месте, организовываем временную кухню, нанимаем повара, регулярно привозим воду для душа. Купание в море, вечерний костер — в общем, все прелести палаточного отдыха.
— Как обычно проходит день в таком лагере?
С утра подъем, завтрак, потом — на раскопки. Работают туристы под руководством научного руководителя. Одновременно желающих обучают зарисовывать находки, да и вообще самым разным вещам, начиная с того, как правильно держать лопату, заканчивая тем, как делать зачистку, подчистку, как разглядеть какие-то важные нюансы. Туристы принимают участие не только в раскопках, но в первичной реставрации, шифровке: это когда, скажем, кусочки сосуда, по которым можно судить о его форме и возрасте, собираются вместе, зарисовываются и подписываются. Также можно поучаствовать в склейке. Это вообще очень увлекательное дело: похоже на сборку пазла. Все работы обычно заканчиваются довольно рано, до наступления жары. Затем обед, душ, свободное время. И еще в лагере специалисты регулярно читают лекции об истории объекта раскопок, о приемах археологии — в общем, дается масса информации. И зачастую это интересно не только любителям, но и специалистам, иногда у нас даже споры возникают. А кроме всего этого, мы возим туристов по музеям и памятникам.
— В ваших экспедициях уже участвовали иностранцы? Как вы думаете, археологический туризм на Кубани способен выйти на международный уровень?
Конкретно у нас иностранных гостей пока не было, но я знаю, что вообще в нашу страну на раскопки с Запада приезжают регулярно. В Европе этот вид туризма уже давно развит, поэтому иностранцы обычно хорошо экипированы — привозят с собой специальные ножики, наколенники. И еще они порой лучше представляют, чего хотят от этого отдыха, платят деньги за то, чтобы их научили правильно работать, поэтому и работают с более четкой мотивацией. У нас же пока еще не до конца уложилась в голове эта схема — «за работу плачу я, а не мне». И поэтому организация туристических раскопок пока что держится не столько на прибыли или окупаемости, сколько на энтузиазме организаторов. Но я считаю, что археологический туризм, в том числе и международный, — это направление будущего, и надеюсь, что оно будет развиваться, ведь для этого у нас есть все условия.
В начале ↑ «Оглавление»
Позади ← «Курорты Кубани: статичная статистика»
Впереди → «Автопробегом по галактике»